Четверг, 14 Января 2016 14:03

После удачно проведенного референдума, позволившего республиканцам фактически избавиться от института президентских выборов, власти остается лишь удачно провести выборы в парламент в 2017-м. Это будет сделано так же легко или же тут могут появиться определенные сложности?        

 

Я бы не стал говорить, что республиканцам удастся провести парламентские выборы также легко как референдум по реформированию Конституции. Наши граждане не воспринимают референдум как выбор, потому что в Армении, как, впрочем, и во многих других странах люди не мыслят программами, и людей, которые в них вообще вчитываются и разбираются, довольно мало. Меж тем, выборы – это конкретные люди, которых другие люди воспринимают. Соответственно сравнивать референдум и выборы нельзя. И в том числе, и поэтому, республиканцы довольно легко провели конституционный референдум. Очень важно, что на всех выборах различного уровня за последние 2-3 года им удалось продемонстрировать свои возможности их выигрывать. И эти победы отнюдь не были победами идеологии над другой идеологией. Они были одержаны посредством удовлетворения властями существующего в нашем обществе запроса на патернализм, который иногда характеризуют как взятку или gifts. На мой взгляд, это довольно грубые термины, поскольку патернализм в Армении не всегда сводится к деньгам. Это может быть построенная в твое село дорога, новая дверь в твоем доме, поговоривший с учителями директор школы и т.д. Ведь отсутствием идеологии страдает не только РПА, тот же успех партии Гагика Царукяна был обеспечен тем же инструментами. Таким образом, можно смело делать вывод, что идеологически партии в Армении не побеждают. И не только в Армении, к сожалению, это - общемировая тенденция, просто постсоветская пространство и Европа идут в этом направлении с разных концов.

 

То есть, тем не менее, Вы считаете, что в подобных условиях для победы на предстоящих парламентских выборах власти всего лишь будет нужно удовлетворить существующий в нашем обществе запрос на патернализм?    

 

В подобных условиях и режиме республиканцы считают, что отныне им бояться нечего, что, собственно, является одной из причин референдума. И это вполне естественно, учитывая, что неидеологических механизмов  для победы: денег, административного ресурса, возможностей влияния на других у которых есть деньги, у республиканцев больше чем у их конкурентов. Подобная логика необязательно правильна, но это уже другой разговор. На этом фоне деградирующая оппозиция потеряла возможность сколько-нибудь серьезно влиять на электорат. Людям надоели одни и те же лица, 25 лет говорящие по телевизору одно и то же. Они просто уже не верят, что эти лица способны сменить власть. Исходя из этого, на мой взгляд, победить республиканцам на парламентских выборах будет не очень сложно. До мая 2017-го больше года и за это время может образоваться новая политическая сила. Я называю это феноменом Аркадия Варданяна, потому что на каждых выборах надувается шар, который потом взрывается, но у него никогда ничего не получается.

 

Ара Абрамян – очередной шар?

 

Это неважно он или кто-то другой. Важно то, что появление этих бесконечных Ара Абрамянов, Гагиков Царукянов, Раффи Ованнисянов отражает потребность населения Армении видеть на политическом поле кого-нибудь другого. Если Ара Абрамяну помогут, то он сумеет оседлать эту потребность, но победить на выборах он не сможет.

 

Это потребность населения или все-таки республиканцев?

 

Это потребность населения, которому надоели республиканцы. Власть сильна не потому что легитимна, а потому что не имеет альтернативы. Соответственно, в такой ситуации у общества есть потребность, которую всякие аркадии варданяны пытаются удовлетворить, что им иногда даже удается. Но к власти прийти им никогда не удается, потому что одноразовые электоральные механизмы сработать не могут. Для смены власти нужна совершенно другая схема.   

 

В оппозиции есть достаточно умные люди. Разве эта схема им неизвестна? Что им мешает ее применить?    

 

Мешает достаточная комфортность их существования, как, собственно, и республиканцам, которые довольно грубо устранили Гагика Царукяна, чтобы работать в полном электоральном вакууме. Политическая работа – тяжела, рутинна, каждодневна, методична и противна. Она направлена на поиск финансов, обеспечение экспертной базы, привлечение людей, строительство иерархии и систем. Ну не бывает партий, которые работают только вокруг здания Оперы, нужно активно и постоянно работать с людьми в селах. И нашим оппозиционерам заниматься этой тяжелой, рутинной работой незачем. Гораздо комфортнее сидеть и просто занимать место оппозиции. Для этого достаточно просто себя уважать, ибо ты парламентарий, глава какого-нибудь центра, редактор, оппозиционный журналист. Говорить же, что коррупция - это плохо, а быть честным – хорошо, в общем-то, не требует особой энергии и квалификации и главное обеспечивает комфортное существование. Посему копать глубже особого смысла для них не имеет.

 

И прекрасно это понимая, власть обеспечивает оппозиции это комфортное существование…

 

Несомненно. В 2008-м, когда они представляли власти серьезную угрозу, по крайней мере, так ею мыслилось, мы видели, каким у нас был парламент. Когда стало понятно, что эти люди могут сколько угодно закатывать в парламенте истерики, подменяя ими политику, и при этом не мешать республиканцам распределять экономические и политические сегменты, они попали в парламент. И сегодня кто-то устраивает в парламенте истерики, а кто-то распределяет сегменты. Все довольны и все прекрасно живут, выполняя свою миссию.

 

Из Ваших слов получается, что сегодня нет ни единой угрозы власти…

 

На самом деле она есть. Потому что, и ставить табуретку на одну ножку, предварительно поотшибав все остальные, вообще-то уже угроза. И, на мой взгляд, представление, согласно которому можно стоять вечно на одной ножке в корне неправильно. В условиях чрезвычайно низкой легитимности власти вытеснение политики из политики приводит к ее появлению в прессе, на улице, проблемах самого различного рода. Один из результатов-показателей – целая серия уличных движений в Армении. Иными словами, в Армении есть спрос на реальную политическую оппозицию, но нет предложения, способного его удовлетворить. В результате места оппозиционных политиков занимают мальчики и девочки, чуть ли не в подгузниках. Когда летом политики пришли на проспект Баграмяна, и в переводе на человеческий язык предложили возглавить протестующую молодежь, их попросту послали к черту. Потому что любому человеку сегодня ясно, что как только любое протестное движение возглавит политик, людей станет меньше, а не больше. Рейтинг оппозиции ниже плинтуса, а мальчики и девочки, перегораживают  улицы, собирая больше народу, чем политики. И подобная ситуация чрезвычайно рискована.

 

Чем?

 

В Армении недавно произошел бунт Шанта Арутюняна. Это был иррациональный выплеск ненависти, не имеющий серьезной политической цели, серьезных оснований и, в общем-то, руководства. Выплеск ненависти с запросом на насилие. Потом была подготовка к террористическому акту. Сработало СНБ, группу нашли и обезвредили. И реакция нашего общества на это была весьма любопытной. Общество даже не поверило власти, сказав, “вы сами все это организовали, а если и не организовали, то эти ребята правильно делали, организуя теракт”. Обе эти волны наиболее серьезно продемонстрировали крайнюю степень поляризации нашего общества, отторжения власти от общества. Власть, конечно, давно привыкла к тому, что ее не любят. И воспринимает ситуацию как норму, в которой можно оперировать. Боюсь, что не вечно. Именно шаткость табуретки на одной ножке и есть опасность. Подпереть эту опасность можно реальной оппозицией, но ее нет. Власть это вроде бы понимает, что выразилось в последнем референдуме. Они думают, что 100%-ая парламентская система правления будет более устойчива и, на мой взгляд, они собираются придумывать политические партии, которые окажутся в парламенте 2017-го. Но для реальной устойчивости политической системы нужны настоящие, а не придуманные политические партии. И опасность именно в отсутствии устойчивости.

 

При любом проявлении внутренней нестабильности власть привычно апеллирует к наличию карабахской проблемы. Может ли быть задействован этот фактор, в случае если власть почувствует, что ножка табуретки вот-вот подломится?

 

На сегодня подобной перспективы не просматривается. Ножка пока что табуретку держит, а власть считает, что она простоит еще очень долго. В целом логика Еревана и Степанакерта во взаимодействии в карабахской проблеме с Азербайджаном направлена на сохранение статус-кво, а не на экспансию. И затевать новый конфликт в этой ситуации было бы нелогично. Мне не кажется, что карабахский вопрос реально задействован во внутриполитической борьбе в Армении. Да, о нем часто упоминают, но, в общем-то, по Карабаху в Армении существует реальный консенсус.

 

А есть ли этот консенсус в Азербайджане, особенно на фоне призывов Алиева к новой агрессии и стремительно ухудшающейся социально-экономической ситуации?

 

Для новой войны Алиеву понадобятся огромные финансовые ресурсы, поскольку понятно, что в первые же минуты войны у Азербайджана закончатся финансовые поступления. Также понятно, что когда в первый же день войны в Баку появятся несколько сот тысяч беженцев, алиевский режим начнет коллапсировать. Наконец, война априори не может принести Азербайджану те результаты, на которые он надеется. Потому что реально Баку устроит единственный сценарий – блицкриг, выход на границы с Арменией со сравнительно небольшими потерями и победа за несколько дней. Все понимают, что долго воевать не дадут, войну остановят. У г-на Саакашвили в 2008-м очень небольшой, чрезвычайно рискованный шанс на победу все же был, у г-на Алиева его нет. Причина проста и в первую очередь заключается в разнице между географией, рельефом и военными ресурсами Южной Осетии и Нагорного Карабаха. В лучшем случае для себя Азербайджан может дойти до границы с Арменией ценой потери всей своей армии. Именно поэтому начало рациональной войны для Баку было и остается невозможным. К сожалению, не могу сказать того же о перестрелках на границе, потому что для бакинского режима потеря нескольких десятков солдат, сотен снарядов и тысяч пуль – ничто. Главное, чтобы трупы азербайджанских солдат не появлялись на экране телевизоров, что режиму пока что удается. А не делать этого, не нагревать риторику они не могут, нужно что-то представлять международному сообществу, собственному обществу с целью демонстрации наличия неурегулированного карабахского конфликта. Поэтому я очень боюсь, что остановить стрельбу и диверсии на границе между Арменией и Азербайджаном и Азербайджаном и Карабахом будет очень сложно.

 

На какой промежуток времени Вы можете прогнозировать отсутствие широкомасштабных боевых действий вокруг Карабаха?

 

В случае политологических прогнозов железной вероятностью является вероятность, превышающая 50%. При отсутствии же форс-мажоров я могу прогнозировать, как минимум, 5-7 лет относительного мира и сохранения статус-кво. Может иметь место усиление перестрелок с вовлечением новых видов вооружений, что, собственно, уже происходит, но если у власти в Баку будет оставаться существующий режим, что очень похоже на правду, вероятность войны будет оставаться крайне невысокой.