Среда, 1 Апреля 2015 08:01

67-летняя Жасмин Казарян живет в глиняном доме с 80-летней золовкой, невесткой и тремя внуками в селе Ноякерт Араратского региона Армении. К дому примыкает основательная, но неоконченная постройка из кирпичей, - Казаряны пытаются спасти аварийный дом от обрушения, одновременно его расширив.  

 

Года два назад в селе появилась питьевая вода. Правда, идет она из нескольких кранов, на главной улице Ноякерта, откуда ее приносят в ведрах. До этого ноякертцы покупали привозную воду в цистернах. Оросительную воду Казаряны выкачивают из колодца специальным насосом. Правда, есть газ, его провели 7 лет назад. До этого сельчане обогревали дома дровами и сушеным навозом… 

 

“Родилась я в селе Бузлух Шаумянского района. В этом местечке, окруженном со всех сторон потрясающей природой, прошло мое детство, лучшие годы жизни. Несмотря на то, что с тех пор прошло полвека, я до сих пор вижу родные места во сне”, - рассказывает женщина.

 

После замужества Жасмин переехала к мужу в село Бигюмсарум Мир-Баширского района (современный Тертерский район Азербайджана – ред.). Это было единственное армянское село района в котором не жили азербайджанцы. Муж женщины - Коля Казарян работал водителем, Жасмин занималась выращиванием хлопка, семья держала скотину.

 

“Одним словом, жили мы совсем неплохо, мирно. Ходили в гости, помогали друг другу, никогда не ставили разницы между армянами и азербайджанцами. Мы стали врагами лишь после 1988-го. В январе 1989-го мы договорились с азербайджанской семьей из Ноякерта об обмене и переехали сюда. Конечно, большую часть вещей нам привезти не удалось”…

 

Потерю почти всего имущества женщина объясняет тем, что семья уехала из села одной из последних. В те дни сама она с уже больным мужем была в Ереване. А азербайджанцы из соседнего села разграбили дом прямо в присутствии свекрови и золовки. Впрочем, Жасмин не жалуется, главное остались живы. “Конечно же, наши соседи-азербайджанцы нас уговаривали не уезжать, говорили, что все образуется, предлагали помощь. Но это уже было невозможно”…

 

Показывая на потрескавшиеся стены дома, женщина вспоминает свой оставшийся в Азербайджане добротный, каменный, “не такой полуразрушенный как нынешний” дом. “Это сейчас после долгих лет нашего труда он хоть немного стал походить на жилой дом, тогда же строение больше походило на хлев”, - рассказывает Жасмин Казарян.

 

“Когда мы приехали, жизнь в Армении была налажена довольно хорошо. Нас прекрасно приняли. Представляете, я продержала больного мужа в больнице целых полгода и не чувствовала тех тягот, что чувствую сегодня. Даже тогда у нас тогда были деньги, все было. Все перевернулось с ног на голову в 1991-м”…     

 

В прежние годы женщина работала в огороде, выращивала фрукты, овощи, держала скотину. 15 лет проработала в детском садике воспитательницей, потом сторожем в школе. Тем и жили, причем, жили неплохо. Теперь у пожилой Жасмин сахарный диабет, повышенное давление и работать в саду она уже не в состоянии. “А пенсионеров не берут даже на работу уборщицы”…

 

“Раньше каждую весну деревья подрезала я. В этом году хочу нанять рабочих. Вот только что просила соседа заплатить за аренду нашего земельного участка – нужно будет с ними расплатиться. Уже несколько лет наш земельный надел в его распоряжении”, - Жасмин Казарян показывает на соседний дом.    

 

Сбережения Казарянов в советском Сбербанке - результат многолетнего труда, пропали. В чьих руках они оказались, женщина не знает. “Сегодня часть вкладов в банках, какие-то копейки, возвращают людям до 1929 года рождения. Сколько еще лет должна прожить моя золовка, чтобы их получить?”, - женщина разводит руки. В свою очередь, проработавшая всю свою жизнь на хлопковых полях 80-летняя Маруся Казарян готова “жить вот так нищенски столько сколько потребуется”, лишь бы ее пенсия помогала хоть как-то вырастить трех детей племянника.  

 

Дела сына Жасмин Казарян Артура не очень хороши. Работы в селе нет, поэтому он поехал на заработки в Россию. Он там уже около полугода, но денег семье сын не присылает. “Говорят там тоже теперь стали жить плохо”, - извиняющимся голосом говорит женщина. “Моя невестка не работает - негде. Я, сестра моего мужа и его трое детей живем на наши пенсии. Моя пенсия составляет 48 тысяч драмов. Все эти деньги уходят на оплату коммунальных услуг и хлеб. А дети все ходят в школу, причем, хорошо учатся, но их ведь надо одевать, обувать, помогать им развиваться ”, - рассказывает женщина.

 

Муж Жасмин Казарян Коля, по ее словам, до последнего цеплялся за родину. Он не хотел уезжать и вместе с другими мужчинами пытался оборонять село. Когда же пришло осознание необратимости отъезда, слег с инфарктом. “Я тогда очень боялась оставлять его в азербайджанской больнице и поэтому привезла мужа в Ереван, где его поставила на ноги великолепный врач – Офелия Васильевна. Она сделала все, чтобы мы - беженцы не заплатили за лечение ни копейки. Кто мог знать, что муж после выписки из больницы получит второй инфаркт”, - говорит женщина.

 

Еще до смерти мужа в 1991-м, сразу же по приезде в Армению скончалась свекровь. “Но она-то хоть была в преклонном возрасте. А мужу было всего 50 лет. Я потеряла Колю, потому что он потерял родину. Он просто не мог жить без отчего дома”, - убеждена Жасмин Казарян.

 

Несмотря на все невзгоды, женщина и сегодня продолжает надеяться на лучшее будущее, которое в ее представлениях связывается с обретением ее сыном и невесткой нормальной работы. “Надеюсь, что они хотя бы смогут содержать детей. Главное, чтобы дети были сыты и обуты. Мне лично уже давно ничего не надо. Каждый раз, когда у меня резко поднимается давление, я думаю только о детях, о том, что с ними будет, когда я уйду, и мы лишимся даже пенсии”, - уже в дверном проеме говорит пожилая женщина.   

 

Примечание: Материал подготовлен при содействии International Alert в рамках проекта EPNK «Неуслышанные голоса», финансируемого Европейским Союзом. Содержание является ответственностью журналистов и не обязательно отражает точку зрения организации International Alert, ЕPNK и наших доноров.