Суббота, 11 Апреля 2015 05:25

Лишь за первые три месяца 2015-го ВС Армении потеряли 26 военнослужащих. За весь напряженный 2014-й – 40, весь 2013-й – 29. Рост напряженности и диверсий на границе налицо. Каковы, на Ваш взгляд, причины подобной направленной на рост агрессии политики Баку или, если Вы так считаете, Еревана?   

 

Развязывание агрессии против одного из армянских государств невыгодно Баку так же, как и ранее. «Возвращение» Нагорного Карабаха в состав азербайджанского государства силовым путем возможно только через истребление населения республики и превращение ее в выжженную землю. Уверена, что в Азербайджане все же не рассматривают этот вариант в качестве возможного. По всей видимости, резкое увеличение инцидентов со смертельным исходом связано с ростом общей нестабильности в регионе и мире. Люди меньше думают о последствиях, чаще хватаются за оружие, быстрее нажимают на курок. Остается надеяться, что Баку все же осознает последствия нагнетания напряженности и не перейдет  красную черту.

 

85% вооружений Азербайджан импортирует из России, уже поставившей Баку ударных вооружений на $4-5 млрд. В Армении по понятным причинам “оружейная стратегия” Москвы в целом, мягко говоря, не приветствуется. Как далеко, на Ваш взгляд, идут цели подобной политики? 

 

Россия торговала, и будет торговать оружием со всем миром. Недовольство Еревана понятно, но ситуацию это не изменит. Решение проблемы мне лично видится в восстановлении мирового геополитического баланса, разрушенного при ликвидации СССР, путем реинтеграции постсоветского пространства вокруг России. Однако, учитывая, что в нынешних условиях реализация любых интеграционных проектов существенно затруднена, а значит, продажу оружия Азербайджана нужно воспринимать как данность. 

 

Откликом Запада на укрепление отношений Москвы и Баку, причем не только по части многомиллиардных оружейных сделок, но и энергетическим проектам, в том числе с участием “Роснефти”, стал список азербайджанских чиновников, отныне лишенных возможности въезда в западные страны. В свою очередь, США выразили готовность развивать отношения с Арменией не только в экономике, но и в сфере обороны. И это невзирая на наличие в Гюмри 102-й РВБ. Можно ли на этом фоне говорить о новых тенденциях в геополитике Запада и России на Южном Кавказе?

 

У США не получится развивать с Арменией оборонные проекты, невзирая на российскую базу в Гюмри. Эти планы, как минимум, придется согласовывать. От желаний и «выражения готовности» до реальности, как известно, дистанция огромного размера. Другой вопрос, есть ли смысл в поддержке таких проектов для Армении. Стремление сидеть на двух стульях – сомнительная стратегия, особенно в современном мире, который все четче поляризуется именно по идеологическому и религиозному признакам. Так что тенденции и их практическое содержание остаются прежними. Но нужно ли повторять старые ошибки?

 

Создают ли, достигнутые в Лозанне договоренности «шестерки» по иранской ядерной программе, новые возможности для региональной политики Тегерана в направлении Южного Кавказа, Каспия, сотрудничества с РФ?

 

По сути, пока лозаннские соглашения - лишь декларация о намерениях. Ее уже проверяют на прочность. Стороны не верят в искренность друг друга. Сразу после достижения договоренностей Евросоюз продлил санкции против иранского банка и ряда судоходных компаний, снятые ранее судом того же ЕС, и иранский МИД назвал это неконструктивным. Сегодня духовный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи жестко заявил, что работа по соглашению еще не закончена. Она, действительно, должна быть завершена к концу июня, а «политическое заявление не является юридически обязательным», и потому выражать отношение к этому событию пока рано. «Основываясь на прошлом опыте, я никогда не относился с оптимизмом к переговорам с Соединенными Штатами», - ясно сказал Хаменеи. Следуя его примеру, воздержусь от оценок ядерного соглашения: шансы на его реальное заключение далеко не стопроцентные. Что касается перспектив кавказской политики Ирана, то, например, на российском направлении она бурно развивается, особенно после прихода в конце 2013 года нового посла ИРИ в РФ Мехди Санаи. Иран активно продвигает свои экономические и, как это всегда бывает, религиозно-идеологические интересы на Северном Кавказе, в первую очередь, в Осетии, связанной с ИРИ определенным историческим и языковым родством, в Ставропольском крае и в Чечне и в Поволжье (Татарстан). Напористость, с которой это происходит, вызывает недоумение и настороженность местных исламских духовных лидеров, поскольку иранцы – шииты, а в указанных регионах большинство мусульманского населения составляют сунниты. Однако в целом Тегеран, как два десятилетия назад – Турция, не имеет достаточного запаса политических и финансовых средств для проведения последовательной наступательной политики на кавказском направлении. Иран будет продолжать нынешнюю политику, но она не выльется в переформатирование региона по сценарию Тегерана. А вот в увеличении поставок иранских продуктов на российский рынок все мы весьма заинтересованы.

 

Установка фактического таможенного пункта на границе между Россией и Беларусью в очередной раз обнажила изъяны ЕАЭС и пропасть между real politic и интеграционными проектами Москвы. Можно ли сегодня говорить, что евразийская интеграция по-прежнему актуальна и является одной из опор фундамента стремления России к биполярному миру?

 

К сожалению, время для реальной интеграции евразийского пространства вокруг России упущено в двухтысячных годах. На фоне украинского кризиса, которому не видно ни конца, ни решения, строить интеграционные проекты не вполне уместно. Это и показывает нам картина дня. Другое дело, что альтернатив евразийской интеграции также не просматривается. Проект остается актуальным, но в той сфере, где объективной реальностью является «небесная Россия», а не государство, существующее на самом деле. Только совмещение одного с другим наполнит желаемую картину реальным содержанием. Надеюсь, что мы все-таки увидим это еще при нашей жизни.