Понедельник, 17 Июля 2017 15:33

Старший научный сотрудник Центра проблем Кавказа и региональной безопасности и Института международных исследований МГИМО (У) МИД России Ахмет Ярлыкапов в интервью АрмИнфо рассуждает о последних трендах в развитии международного терроризма. Делится видением данной угрозы в отношении Армении и Азербайджана, аргументировано комментирует изъяны кавказской политики России, намечает угрозы присутствию в регионе.  

 

Рано или поздно, когда территории из под “Исламского государства” в Ираке и Сирии будут выдернуты, террористам придется искать новые ареалы деятельности. В ИГ состоят тысячи граждан с российского Северного, а также Южного Кавказа. Видите ли Вы в этом опасность для Южного Кавказа и, естественно, России?    

 

Конечно. События на Ближнем Востоке, в первую очередь, утеря территорий, контролируемых “ИГ”, несомненно, ведут к весьма серьезным трансформациям и сдвигам. В первую очередь к перемещениям физическим, так как довольно много боевиков уже покидают территории, контролируемые ИГ. Очень большие группы этих людей уже находятся в первую очередь в Турции, вокруг Стамбула. Многие выезжают, часто депортируются на территорию Украины, где эти люди имеют возможность купить паспорта. Это дает им возможность дальнейшего перемещения, что создает весьма серьезные проблемы безопасности, как России, так и Средней Азии с Кавказом, в целом. Все что происходит с ИГ сейчас, его руководители прекрасно понимали давно, и еще с 2015 года ими была поставлена задача формирования террористических сетей за пределами Ближнего Востока. В частности, было специальное обращение ИГ к кавказцам с просьбой в Сирию больше не выезжать, а создавать сеть на месте. И, в общем-то, вся эта складывающаяся конфигурация, к увеличению безопасности на наших территориях, однозначно, не ведет. Утеря территорий ИГ, - конечно,  плюс, но переход террористов на сетевой принцип работы поводов для радости нам, конечно, не создает.

 

Армения в плане угрозы терроризма является одной из самых безопасных стран мира. И, тем не менее, усматриваете ли Вы, как специалист, сегодня тренды в направлении появления в Армении угрозы терроризма?

 

Я бы, конечно, не сказал, что Армения находится в первых рядах стран, которые в потенциале могут подвергнуться подобной угрозе. Конфессиональный, этнический состав страны не предполагает возможности создания на ее территории широких сетей того же ИГ. Однако, в целом, складывающаяся вокруг терроризма ситуация в общем-то должна вызывать тревогу, как у армян, так и у руководства Армении. Дело в том, что ситуация вокруг Южного Кавказа ухудшается в целом. Имеет место достаточно серьезное переформатирование границ. Совсем недавно курды в очередной раз заявили о референдуме по независимости, что является частью, я бы сказал, тектонических пертурбаций совсем рядом с Южным Кавказом. В этом смысле общая региональная нестабильность может влиять на Армению довольно серьезно. Но в плане перспективы появления именно террористических сетей, представляется, что Армения сегодня - наиболее безопасная страна региона.   

 

Можно ли предположить, что одними из залогов, кордонов на пути террористической угрозы для Армении и Южного Кавказа в целом являются Иран и Турция с их достаточно прочной властной вертикалью?

 

В этом свете я бы хотел вернуться к началу нашего разговора. Мы ведь не зря говорим о сетях. Территориально Иран и Турция действительно являются для региона буферами. Однако, для новых угроз, которые сегодня появляются и развиваются, территория буфером абсолютно не является.

 

Иными словами, Иран и Турция являются буферами для терроризма исключительно в том виде, в котором он все еще существует в Сирии и Ираке?

 

Разумеется. Я бы сказал, что это буфер, несколько задерживающий волны терроризма. Но доходить до региона эти волны все равно будут другим способом. Рано или поздно. И в этом смысле, кстати, весьма уязвимы как Иран, так и Турция. Последней в этом смысле уже сегодня приходиться сталкиваться с весьма серьезными угрозами. Тысячи людей, выехавших в свое время в ИГ из России и стран Центральной Азии, концентрируются в основном вокруг Стамбула, создают напряженность, в свою очередь уже имеют свои сети. В свою очередь Ирану также приходится постоянно отвлекаться на, периодические, новые, динамично возникающие вызовы в первую очередь по периметру его собственных границ.

 

И вот тут мы видим на первый взгляд парадоксальную ситуацию, когда обвиняющийся в спонсировании терроризма, к примеру, той же “Хезболлы”, Иран, сегодня страдает от терроризма сам…

 

Совершенно верно. Здесь Иран оказался в своеобразной ловушке. Любые спецслужбы имеют входы и выходы в самые различные организации и террористические в том числе. И, к примеру, страны, обвиняющие сегодня в терроризме Катар, сами этим занимаются. В этом смысле у той же Турции и Ирана есть очень разветвленная сеть представителей спецслужб, играющих в террористических организациях определенную роль. При этом, никаких гарантий, что все это не сработает потом против их самих у Ирана и Турции, разумеется, нет. И сегодня те организации, на которые Иран привычно опирался долгие годы, обернулись против интересов Тегерана. Многие российские эксперты, кстати, считают, что действующие под Ираном или от его имени террористические организации, часто подставляют Россию. Или же действуют не как партнеры или союзники. Поэтому наравне с поддержкой и связями с Ираном у всех этих организаций есть и свои интересы. И эти интересы иногда перевешивают связи.

 

Официально из Азербайджана в ИГ отправилось всего 800 человек, чье возвращение на родину грозит им 15 летней отсидкой. Реальные цифры выглядят несколько по-иному. Представляет ли сегодня или в перспективе радикальный ислам, причем, как суннитский, так и шиитский, угрозу власти в Азербайджане?

 

Заявления Баку о том, что буквально все в Азербайджане находятся под контролем, - думаю, все-таки преувеличение. Контролировать всех практически невозможно. А если бы это было возможно, та же России, имеющая, скажем так, спецслужбы не слабее азербайджанских, не имела бы сегодня всех тех проблем, которые у нас есть. Официальное же количество же азербайджанцев-игиловцев, существенно занижено. При этом, для самой власти в Баку эти люди опасности пока что не представляют. Однако, они могут существенно дестабилизировать ситуацию в Азербайджане посредством формирования сетей, выступлений, терактов. То есть для Азербайджана существует конкретная террористическая угроза. А серьезной угрозы власти, представленная исламистским крылом, радикальная оппозиция пока что не представляет.

 

Несколько наивный вопрос. Но на фоне приписывающим практически все проявления терроризма на территории России авторству США российским медиа,  я просто не могу его не задать. Кто и зачем поощряет сегодня террористов в России? 

 

Все эти теории заговора, конечно, весьма занятны, но, при этом, совершенно неверны. СМИ выдергивают из всего сложного комплекса международного терроризма единственный компонент – участие в этом спецслужб, причем, не только США, но и  практически всех стран мира. В поддержке и спонсировании терроризма, держа руку на пульсе, участвуют все спецслужбы, и святых тут нет. Вокруг этой проблемы сгруппирована масса интересов, об этом много говорят, под это выделяется очень много денег и т.д. И в определенных целях, в том числе политических, разговоры о террористических угрозах очень выгодны. И поддерживать эти угрозы в горячем состоянии выгодно очень многим. Поэтому сводить заинтересованность в терроризме к кому-то одному, на мой взгляд, неправильно. Терроризм – это такой механизм, к которому периодически прибегают в своей политике практически все страны.   

 

Существует ли сегодня угроза потери Россией Северного Кавказа в результате сепаратизма, в основе которого может оказаться исламский радикализм?

 

Сегодня такой угрозы нет. Однако, серьезная озабоченность ситуацией системного кризиса на Северном Кавказе и того, что этот кризис не решается, конечно же, существует. Ужасающий уровень коррупции, серьезные не решающиеся земельные проблемы, приводящие к межэтническим конфликтам, которых, в принципе, не было, вызывают серьезную тревогу. Еще более тревожно то, что болезни эти не лечатся на протяжении последних 20 лет. Даже в каком-то смысле образцовый пример Чечни опять же вызывает тревогу. Не решена глубинная причина болезни и потому непонятно, насколько долго там будет все спокойно. И в целом на Северном Кавказе ситуация нерешенности системного кризиса, особенно в его восточной части – Дагестане, чье население – 3 млн. человек сопоставимо с населением Армении, вызывает тревогу. Неудивительно, что около 5 тысяч человек выехало в ИГ именно из Дагестана. Поэтому очевидных тенденций сепаратизма на Северном Кавказе пока что нет. Однако, люди рисуют карты территориального деления Кавказа после ухода России. То есть уже начинают думать в подобных категориях. И это не может не вызывать тревогу.

 

Могу ли я предположить, что они дожидаются ослабления федеральной власти в результате ухода первого лица?

 

В первую очередь они, конечно, ждут именно этого. И они предполагают, что после этого Россию будет очень легко убрать с Северного Кавказа, после чего можно будет приступить к его дележу. В этом заинтересованы самые различные силы, которые рисуют самые разные карты построссийского периода. Иными словами, в том, что Россия уйдет, они даже не сомневаются. В этом смысле, конечно же, очень бы хотелось, чтобы федеральный центр нашел в себе силы что-то сделать и как-то преодолеть системный кризис на Северном Кавказе.