В последние дни азербайджанская армия начала обстреливать приграничные села Тавушской области Армении из артиллерии, вплоть до применения ракетных комплексов. Среди сельчан есть жертвы, раненые. Насколько, на Ваш взгляд, позволяет решить эту усугубляющуюся проблему армянскому руководству геополитическая ситуация вокруг карабахского конфликта?
Такая ситуация наносит удар по перспективам мирного урегулирования конфликта. Отсутствие приверженности обеих сторон правилам и нормам, что выражалось бы в расследовании таких инцидентов и обмене результатами таких расследований, усилении контроля и взаимодействии по вопросам местной безопасности, не дает более масштабному переговорному процессу развиваться эффективно. Если мы не верим друг другу в малом, как же будем верить в большом? Это не первая и не последняя эскалация. Фактаж эскалации мне неизвестен, впрочем, как и многим, но усиление перестрелок может быть как случайным, так и по сценарию. Возобновления же широкомасштабной войны я лично не ожидаю. При этом локальные войны имеют глобальные последствия.
По
неофициальной информации в ходе своего последнего визита в Баку глава МИД
России Лавров в числе других обсуждал и карабахский конфликт. Что, по Вашему
мнению, может сегодня предложить Москва его сторонам и что Ереван и Баку могут
ей предложить взамен?
Москва ничего и никому сегодня предложить не может, поскольку играет в опасную игру с неопределенным результатом, и, похоже, пока проигрывает. Эскалация на других фронтах может стать для нее непосильной задачей. Поэтому ситуативное сотрудничество – политический максимум. Россия как сторона в явном или неявном виде присутствует во всех конфликтах на постсоветском пространстве. Есть вероятность, что приднестровский конфликт претерпит серьезную трансформацию в ближайшем будущем в связи с необходимостью решать вопрос экономической ориентации, а при закрытии границы с Украиной, через которую Россия имела доступ в республику, выбор с большой долей вероятности будет в пользу Европейского Союза, а значит, Молдовы. Это будет иметь влияние на другие конфликты.
Из
сопредседателей МГ ОБСЕ на обстрелы армянских сел отреагировал пока лишь
американский сопредседатель Уорлик, привычно выразив обеспокоенность и призвав
обе стороны к миру. Чем может быть обусловлена такая лояльность Вашингтона к
режиму, воюющему с мирными сельчанами и, тем более, сажающему в тюрьмы по
надуманным обвинениям журналистов и правозащитников?
Карабахский конфликт находится на периферии международного внимания. Вариант перерастания его в войну не рассматривается. Отсюда и отсутствие реакции.
Некоторые
российские СМИ уже успели охарактеризовать вашингтонские заявления первого
замминистра обороны Армении Давида Тонояна о готовности Армении к усилению роли
США в урегулировании карабахского конфликта как “приглашение Вашингтона в
Нагорный Карабах”. Разделяете ли Вы мнения в пользу подобных перспектив?
Армения, безусловно, должна стремиться диверсифицировать партнерские отношения и уйти от доминирования России в ее внешнеполитических и внутриполитических решениях. Антиамериканских настроений в Армении нет, США сопредседательствуют в Минской группе, поэтому ничего неожиданного в заявлении Тонояна нет.
В Баку
считают, что на фоне массовой закупки российских и израильских вооружений
баланс сил между сторонами карабахского конфликта давно в прошлом. Поделитесь
Вашей оценкой ситуации?
Ни одна из стран Южного Кавказа не может себя защитить от военной агрессии, но с завидным упорством все три страны вооружаются вместо того, чтобы поднять на качественно новый уровень дипломатию и экономику и застраховаться инвестициями и торговлей.
Постепенное урегулирование иранской ядерной проблемы существенно повысило геополитическую капитализацию и возможности южного соседа Армении. Предоставляет ли это, на Ваш взгляд, Еревану новые возможности для нивелирования российского влияния в Армении, и каковы перспективы реализации подобного сценария?
Естественно. Иран становится экономическим партнером и для Армении, и для Азербайджана, и для Грузии. Эта страна нуждается в технологиях, инвестициях, выходе на новые рынки. Для Ирана важен весь регион, и это позитивный фактор.